Виктор Иванович осторожно прикрыл дверь кабинета полковника. Он шел по узкому длинному коридору следственного управления, кивая встречным сотрудникам и продолжая искать ответ все на тот же вопрос. У двери своего кабинета, старой, обшарпанной, ставшей родной за долгие годы службы, он вдруг понял, в чем дело. Все логично. Один старик подал в милицию заявление об исчезновении другого старика, и дело, заведенное по этому заявлению, сунули третьему старику. Он еще, конечно, не старик, но дело идет к тому. Одышка, вялость по утрам, и голову порой подкруживает, а к вечеру колени мозжат, хоть вой. Хотя он еще о-го-го! И опыт… Ничего, разберемся!

Виктор Иванович сел за свой рабочий стол, открыл папку с делом. Дверь кабинета широко распахнулась, и в кабинет боком, держа в руках  тарелку с большим куском торта, вошла Ксения из лаборатории. Виктор Иванович встал, поцеловал именинницу отеческим поцелуем в щечку. Они немножко побалагурили, и Ксюша упорхнула. Виктор Иванович повеселел. Ему нравилась эта озорная девчушка с большими серыми глазами, пухлыми губками и солнечной улыбкой, он постоянно оказывал ей знаки внимания, не навязчиво, просто выражая симпатию. Он взглянул на стоящий перед ним бисквитный айсберг, укутанный кремовой пеной, и вздохнул – сплошной холестерин! Вздохнув еще раз, нажал кнопку электрического чайника и полез в тумбочку за кружкой и заваркой.

Как быстро летит время! Кажется, совсем недавно он, молодой стажер, робея, впервые открывал тяжелую входную дверь следственного управления, и вот уже пенсию два года начисляют. «Жизнь моя, иль ты приснилась мне?»

Решительно отбросив грустные мысли, Виктор Иванович придвинул к себе папку с делом и стал читать документы. Сверху лежало заявление некоего гражданина Аксенова Григория Степановича, пенсионера 1920 года рождения. В нем он сообщал об исчезновении другого пенсионера, Демина Евгения Станиславовича и его жены Деминой Валентины Михайловны. Виктор Иванович пробежал глазами заявление, потом принялся читать его снова, медленно, с расстановкой, пытаясь понять, что именно насторожило его в этом документе.

Григорий Степанович Аксенов, пенсионер, участник войны, находился два года в государственном медицинском учреждении, где получал медицинскую и социальную помощь. Там он познакомился с сотрудником учреждения Деминым Е.С., который был его лечащим и наблюдающим врачом. В прошлом году Аксенов выписался из стационара, но продолжал периодически приходить к врачу на консультацию. И вот, на прошлой неделе, когда Григорий Степанович пришел к назначенному времени на прием, ему сообщили, что Демин уволился, вышел на пенсию. Дома Евгения Станиславовича тоже не оказалось. Дверь его была заперта, на звонки никто не реагировал. Соседи сказали, что не видели Деминых уже две-три недели. Григорий Степанович уверен, что у врача не было причин внезапно бросать работу и в спешке уезжать, не предупредив ни соседей, ни пациентов, проходящих у него лечение.

«Вот такие Мальдивы», - произнес Виктор Иванович задумчиво. Ему тоже показалось странным это исчезновение, вся эта история. Странной, нелогичной, подозрительной. С каких это пор наши больные, выписанные из наших стационаров, продолжают ходить туда лечиться? И чего ради 88-летний старик так усиленно печется о лечившем его враче, что обошел всех соседей, взбудоражил персонал больницы и даже подал заявление в милицию? Как обычно бывает? «Запишите меня к такому-то врачу. Его нет? Ну, запишите к другому». Странно все. Не срастается. Так, что там еще за бумаги? Отчет. Вадим Силин начинал дело. Из стационара сообщили, что Евгений Степанович Демин действительно работал у них, только не лечащим врачом, а заведующим лабораторией геронтологии НИИ РАН, проводящей исследовательские работы на базе стационара, а Григорий Степанович Аксенов лежал в отделении патронажного ухода и был выписан полгода назад в связи с улучшением состояния. В отчете также было отмечено, что на звонки по номеру домашнего телефона Деминых никто не отвечал. Сын Демина был в отъезде за границей.

«Ладно, разберемся», - сказал себе Виктор Иванович. Он захлопнул папку и ласково посмотрел на дразнящий бисквитно-кремовый айсберг.

Лифт не работал. Виктор Иванович вздохнул и поплелся на пятый этаж по облезлым ступеням вдоль облупленных исписанных стен. «Энергетики избыток! – возмущался он, глядя на стены. – Какая там энергетика, какой избыток! Нет никаких избытков, сплошные нехватки. Нехватка культуры, уважения к соседям, самоуважения, наконец».

Он решил начать опрос с соседей по этажу, потом перейти на соседей сверху и снизу. Проходя мимо квартиры Деминых, он оглядел дверь и  для очистки совести нажал на звонок. Неожиданно за дверью послышались шаги, заскрипел отпираемый замок. «Молниеносное раскрытие дела!» - мелькнула мысль. Дверь отворилась, и на Плехова вопросительно взглянула худенькая симпатичная девчушка в цветастом халатике. Виктор Иванович поздоровался, представился, показал удостоверение. Девушка открыла дверь шире, впуская следователя. Из комнаты в коридор вышел лысый мужчина средних лет в майке и трико. За хозяином выскочила поджарая сиамская кошка и, опасливо приблизившись, осторожно обнюхала гостя.

Выяснилось, что жильцы квартиры никакого отношения к Деминым не имеют. Они переехали сюда два дня назад. Через приоткрытую дверь комнаты видны были нераспакованные коробки, в кухне бригада строителей меняла окно. Хозяин квартиры сказал, что они купили эту квартиру у пожилой четы через их сына. Куда прежние жильцы переехали и почему продали квартиру, он не знает, не интересовался. Документы на квартиру были в порядке. Никаких своих координат Демины новым жильцам не оставили.

«Молниеносное дело обломилось, - подумал Виктор Иванович, выходя из подъезда. – Ну, ничего, разберемся».

Резкий порыв осеннего ветра хлестанул по лицу холодным дождем вперемешку со снегом. Виктор Иванович поднял воротник куртки, втянул голову в плечи. Непогода стояла уже неделю, поселив в душе сумрак. Скорей бы уж снег выпал, светлее бы стало, думал Виктор Иванович, торопливо шагая к остановке автобуса. Ему было грустно еще и оттого, что он не смог в полной мере насладиться летом. Сначала надо было заканчивать дело, потом дочка внука подкинула, потом обострилась язва. Да и лето было в этом году не ахти – дождливое, прохладное. Ему хотелось тепла, не жаркого и душного, а ласкового, нежного, комфортного. Он представлял себя в мечтах лежащим на теплом песке у самой кромки прозрачного спокойного моря. Сияет лазурное небо, веет легкий морской бриз, тихо и размеренно шуршит песком набегающая волна, убаюкивая, унося с собой в море тревожные мысли и заботы. Эх! Вот на Мальдивах осени не бывает, не говоря уже о зиме. Только сезон дождей, но дожди не такие, как этот, теплые и без мокрого снега…

Виктор Иванович не считал себя неудачником, но солидный зуб на судьбу имел. Жена бросила его, когда ему было сорок восемь. Забрав дочку, ушла к другому. Тогда сотрудникам милиции платили мало, на жизнь не хватало, не то, что на ее амбиции. Зато челночные торговцы процветали. Вот она и ушла к такому челноку.  Виктору Ивановичу никогда особенно не фартило. Он полагал, что не стоит испытывать судьбу, давая ей повод лишний раз пнуть его, и потому не играл в лотереи, не пускался в авантюры и добивался всего в жизни упорством и трудом. Может, потому он снова не женился. Женитьба что лотерея. Лотерейные билеты всегда чистенькие, яркие, хрустящие. А что за ними, кто разберет! Жизнь устоялась. У него есть дочь, которая его не забывает, растет внук, веселый и шустрый пацан.

Следующим адресом Плехова был стационар. Заведующая отделением патронажного ухода оказалась обаятельной миловидной женщиной лет сорока. Ее звали Людмилой Ивановной. Здесь, в ее кабинете, следователь собрал более богатый урожай интересных сведений о каждом из персонажей дела. Первый из них, доктор Демин, кандидат медицинских наук, возглавлял лабораторию геронтологии, ведущую научные работы с пациентами. Он разработал какую-то свою научную теорию, что-то связанное с изучением этапов и периодов старения, и писал докторскую диссертацию. В подробности своей работы он медицинский персонал не посвящал. Зав. отделением знала лишь то, что  Демин открыл скачкообразное течение процесса. Процесс старения идет не плавно и непрерывно, а резкими скачками после некоторых периодов стабильности. Об этом ей говорил сам Демин. Что касается заявителя, Аксенова, то этот пациент был медицинским чудом, ходячей легендой. В каждом медучреждении есть такие «герои преданий», которые выздоравливали, несмотря на безнадежные диагнозы, позоря своих лечащих врачей и вселяя надежду в других безнадежных больных. Так вот, Григорий Степанович страдал болезнью Альцгеймера в последней стадии. Он уже не вставал, не обслуживал себя. Иногда ел самостоятельно, иногда его приходилось кормить с ложки. Его больной мозг почти не воспринимал происходящее вокруг него. Он жил в каком-то своем загадочном внутреннем мире и лишь изредка неохотно выходил оттуда, чтобы с удивлением взглянуть на мир настоящий и тут же спрятаться обратно, в темные глубины своего больного мозга.

И вот постепенно в его глазах стало все чаще появляться осмысленное выражение. Людмила Ивановна, каждый день совершавшая обход больных, стала замечать в его глазах оживление и узнавание. Когда же однажды при виде ее пациент улыбнулся и с трудом проговорил «здравствуйте», у нее бешено забилось сердце.

Через месяц Степаныча было не узнать. Он крепко сидел на кровати, сам ел, съедал все, что ему приносили официантка и племянница, и даже пробовал вставать. К нему стали водить экскурсии студентов-медиков и врачей. Вскоре он встал. Сначала нетвердо ходил по комнате, потом по коридору, потом вышел на улицу. Еще через месяц он ушел домой.

- А почему уволился Демин?

- Не знаю. Мы все в недоумении. Насколько мне известно, диссертацию он так и не защитил. Он сказал, по здоровью. Что ж, возраст солидный, семьдесят лет. Пора отдыхать.

- Он вел воскресшего пациента?

- Нет, конечно. Всех пациентов веду я и наши лечащие врачи. Евгений Станиславович занимался научными исследованиями. Изучал анализы, составлял таблицы, графики. В его работе участвовали все пациенты отделения.

- Почему же Аксенов ходил к Демину на консультацию?

- Не могу точно сказать. Возможно, Демин давал ему какие-то рекомендации как специалист-геронтолог. Кому захочется входить в реку дважды, если эта река - Стикс? Я не в курсе их отношений.

- Вы не знаете, куда мог уехать Демин?

- Первый раз слышу от вас, что он уехал. Что ж, он теперь вольная птица. Странно, что Григорий Степанович так озаботился отъездом Демина. У Евгения Станиславовича есть сын, и он, похоже, ничуть не встревожен. Вы с ним еще не разговаривали? Он лучше меня ответит на все ваши вопросы. Он владелец туристической фирмы «Васко».

Белый бархатистый песок был девственно чист. Он словно светился изнутри ровным спокойным светом в контрасте с резкими живыми солнечными бликами, скачущими на мелких волнах лазурного моря. Порывы теплого влажного ветра, налетающего с моря, трепали широкие перистые листья пальм, собранные в пучок на вершинах шершавых, изогнутых удочкой стволов. Вверху, в искрящейся синеве неба, парили незнакомые белые птицы. Вдали, за лазурной гладью лагуны, виднелись буруны прибоя, разбивающегося о рифы. Внизу покатый склон песчаного пляжа резко обрывался, открывая цветастый рисунок розовых обоев. Еще ниже за белым пластиковым столом сидел худощавый человек лет 40-45 с живыми серыми глазами на энергичном лице. На столе в идеальном порядке расположились компьютер, телефонный пульт и картотека. Человек вопросительно поднял глаза на Плехова.

- Это Мальдивы? – спросил Виктор Иванович, показывая на картину.

- Нет, это Сейшелы, - ответил человек за столом. – Если хотите Мальдивы, у нас есть прекрасный тур. Горящая путевка с большой скидкой. Пятизвездочный отель, «все включено», сервис, прекрасные пляжи, отличный дайвинг…

- Дайвинг… - протянул Виктор Иванович. - Дайвинг – это прекрасно, только мне сейчас больше подойдет диванинг, кефиринг  и телевизоринг. Иногда рыбалкинг рядом с дачингом. Я следователь, Плехов Виктор Иванович.

Виктор Иванович достал удостоверение. Лицо сидящего за столом помрачнело, но беспокойства или испуга на нем Виктор Иванович не заметил.

- Демин Дмитрий Евгеньевич, - представился сидящий и указал следователю на стул перед собой.

Виктор Иванович сел. Несколько мгновений он собирался с мыслями, восстанавливая в уме заготовленную схему разговора. Демин молча ждал.

- Вы сын Евгения Станиславовича Демина, заведующего лабораторией геронтологии?

Дмитрий молча кивнул.

- Вы можете сообщить, где сейчас находятся ваши родители?

Дмитрий удивленно поднял глаза на Плехова.

- Дело в том, - объяснил Виктор Иванович, - что бывший пациент вашего отца подал заявление в милицию о его исчезновении. Он подозревает, что Евгений Станиславович стал жертвой преступления.

Дмитрий бросил на следователя быстрый пронзительный взгляд, потом опустил глаза и вздохнул. Не говоря ни слова, он выдвинул ящик стола, достал оттуда папку. Все так же молча протянул папку следователю. Это было дело о назначении страховых выплат. Выплаты страховой компании назначались родственникам туристов, погибших при аварии автобуса. Экскурсионный автобус в одном из горных районов Турции сорвался с горного серпантина в пропасть. Был дождь, водитель не справился с управлением. Все пассажиры и водитель погибли. Достать автобус и тела из глубокой пропасти в данный момент не представлялось возможным. Турбюро ходатайствовало о предварительных выплатах страховки. В папке лежал список погибших. Среди них были россияне. В конце списка Плехов нашел фамилии Демина Е.С. и Деминой В.М.

- Примите мои соболезнования, - сказал он. – Большое горе. Странно. Нигде нет никаких данных об их смерти. Из квартиры они выписались, но никуда не прописались.

- Отец вышел на пенсию, - заговорил Дмитрий. – Решили начать новую жизнь. Они хотели посмотреть мир. Не мне их отговаривать! Я предложил им путевку в Турцию, на море. Думал, полежат на солнышке, покупаются в море. Куда там! Они же непоседы. Там постоянно организуются экскурсии в горы к древним развалинам. А насчет квартиры… Они решили поменять район, обосновались временно у меня и уехали за границу, а мне поручили оформить продажу квартиры и подыскать другую в районе парка. Естественно, я не ищу квартиру. О документах. Пока тела не поднимут, они числятся пропавшими без вести.

Распогодилось. Свинцовые тучи поредели, в их разрывы глянуло неяркое осеннее солнце, отведя на секунду взгляд от обласканных Мальдив, чтобы взглянуть на чудака с промозглого севера, мечтающего о золотых пляжах. Виктор Иванович улыбнулся светилу. Он, не спеша, побрел по аллее, все золотое убранство которой лежало внизу, пружиня у него под ногами и прилипая к ботинкам. «И все-таки это оно самое, молниеносное раскрытие дела, - подумал он. На душе было спокойно, умиротворенно и вместе с тем тоскливо. – Эх, жизнь! Сегодня строишь планы на вечность, а завтра мокрая дорога и неисправные тормоза!»

Оставалось переговорить с заявителем и написать отчет. Завтра с утра – к Аксенову. Надо успокоить неугомонного старика.

В ответ на дребезжание звонка за дверью послышались торопливые шаги. На несколько секунд вновь воцарилась тишина – обитатель квартиры разглядывал Плехова в глазок. Затем дверь приоткрылась на длину дверной цепочки, и в щели показались два настороженных глаза.

- Григорий Степанович Аксенов? – спросил Виктор Иванович.

- Да, - протянул мужчина за дверью.

- Я следователь Плехов, по вашему заявлению. Вот мое удостоверение.

Виктор Иванович просунул удостоверение в щель. Удостоверение исчезло, и через мгновение дверь распахнулась. На пороге стоял высокий сухощавый мужчина с седой головой в трико и футболке. Он явно был рад гостю – его светлые глаза сияли, рукопожатие было энергичным. Они прошли в комнату, обставленную старой тяжелой мебелью, сели в глубокие облезлые кожаные кресла. Виктор Иванович оглядел комнату. Вся обстановка дышала воспоминаниями о роскоши в представлении далеких пятидесятых. Большая люстра с хрустальными подвесками, резной сервант, фигурный журнальный столик – он словно попал в детство. Их квартира не была такой большой и богато обставленной, но дух тех лет, непередаваемый и неописуемый, сохранился в его памяти и воскрес сейчас ностальгическими воспоминаниями.

- У нас была большая семья, – словно прочитав мысли Плехова, сказал Аксенов. – Мы с Настюшей, дети, ее мама. Сейчас я остался здесь один. У детей уже свои внуки, да и далеко они, а жена…. Эх, рано, рано она меня покинула! Итак, вы что-то выяснили?

- Давайте начнем с вас, - предложил следователь. – Что заставило вас подать заявление в милицию?

- Я все подробно изложил в заявлении, мне нечего добавить, - сухо ответил старик, потом, спохватившись, продолжил взволнованно, - поверьте мне, это исчезновение не является событием ординарным. За ним кроется тайна, возможно, преступление.

- Как вы познакомились с Деминым?

- Меня отвезли в патронажное отделение стационара умирать. И я покорно умирал. Я уже не ходил, почти не ел и мыслями был не здесь, а где-то далеко, летал между прошлым и будущим. Как я познакомился с Деминым, я не помню. Видимо, он меня обследовал. Когда соображение стало понемногу возвращаться, я узнал, что Евгений Станиславович разрабатывает курс восстановительной терапии. Я был у него кем-то  вроде испытателя его методики. Нет, он спросил у меня разрешение на эксперимент, потом, когда я смог говорить. Вы, возможно, удивитесь, но я согласился. И вот результат. Вы дадите мне восемьдесят восемь лет?

Виктор Иванович не дал бы ему и семидесяти.

- А в чем состоит методика Демина? – спросил Плехов.

- Я не могу об этом распространяться. Вы же понимаете, авторские права. И, потом, я мало что знаю. Брал анализы, делал уколы. Какие результаты? Что колол? Вот когда он появится, спросите у него.

Виктор Иванович опустил глаза.

- Должен огорчить вас, Григорий Степанович, - после небольшого молчания сказал он, - Евгений Станиславович Демин погиб.

- Что?! – воскликнул Аксенов. Он даже привстал с кресла. На лице его Плехов прочитал ужас. – Нет, не может быть, - проговорил он, опускаясь обратно и качая головой.

- Увы, - вздохнул Виктор Иванович. – Они с женой путешествовали по Турции и попали в аварию. Автобус сорвался в ущелье. Их фамилии значатся в списке погибших.

Аксенов сверлил следователя пристальным, пронзительным взглядом. Постепенно его взгляд смягчился и потеплел, выражение лица изменилось, словно он сбросил внутреннее напряжение.

- В списке, говорите? – сказал он, сощурившись. – В начале списка или в конце?

- Какая разница? Ну, в конце.

- Так…, - протянул Аксенов, - Так…. И вы, конечно, с легкой душой закрываете дело.

- Конечно. Никакого дела нет.

- Что ж. Но прежде, чем закроете дело, вы непременно должны узнать одну вещь. Узнайте, кому перечислены деньги за имущество Деминых. Это очень важно.

- Зачем?

- Я думаю, Деминых похитили! – глаза старика сверкнули.

 Виктор Иванович вздохнул и устало посмотрел на заявителя.

- Вы думаете, меня не долечили? – усмехнулся Аксенов.

- Зачем злоумышленникам похищать врача из богадельни? Какие у него богатства? Кто заплатит за него выкуп?

- Выслушайте меня, товарищ следователь, Виктор Иванович. Демин не врач, он ученый. Он сделал сенсационное открытие, великое открытие, разработал методику, продляющую жизнь. Это открытие тянет не на миллион, не на миллиард, оно бесценно! Вы тоже человек в годах, должны меня понять. За лишнюю сотню лет жизни люди отдадут все, что у них есть.

- За сотню?!

- А может и больше. Люди могут жить дольше, они должны жить дольше. Экологи, «зеленые», природоведы, все в один голос твердят – спасем планету, спасем природу! Человек должен спасать планету! Как он может спасти планету, если он не в состоянии спасти самого себя? Зачем ему спасать планету, если он здесь гость, временный жилец? Если все, что он здесь делает, будет принадлежать другим? Делать это благородно, но, увы, не свойственно большинству. А меньшинство планету не спасет. Универсальный закон природы и жизни – все надо начинать с себя. Вот если человек обоснуется надолго, лет этак на триста – четыреста, тогда без всяких яких, без пинков и призывов начнет сам спасать природу. А так…. Шестьдесят лет, на его век хватит. Замусорили, отравили, истребили. Плевать нам на потомков. Не на словах, в душе плевать.

- Вы думаете, если человек будет жить долго, он станет лучше, добрее?

- …И умнее. Конечно. Кому охота портить себе жизнь? Раз за разом можно начинать все с нуля, не боясь потратить жизнь впустую. Нет смысла прожигать молодость. Поговорка «живем лишь раз», не теряя своего буквального значения, теряет актуальность. Жизнь представляется бесконечной. Не надо, хватаясь то за одно, то за другое, шарахаясь в разные стороны в поисках главного, бояться потратить драгоценное время зря. Можно не спеша, с чувством, с толком, с расстановкой разобраться, что для тебя главное. В итоге основным кредо человека станет творчество и созидание, а не «memento mori» - успевай жить! Сколько талантов порой раскрывается у человека на закате жизни! Спешная, суматошная жизнь, полная обязательств, расписанная по часам, не дает талантам шанса развиться вовремя. А сколько гибнет невоплощенных идей, недодуманных догадок, недоделанных открытий! Жизнь человека коротка необоснованно, неоправданно, нещадно. Я уверен, через пару столетий шестьдесят лет жизни будут звучать для нас так, как звучат сейчас двадцать лет жизни питекантропа, а воспоминание о болезнях будет внушать ужас и недоумение, как человеческий каннибализм, бывший когда-то привычным.

- А как же преподобный Мальтус с его ужастиками? Если люди будут жить по триста лет, наступит перенаселение планеты. Где взять столько ресурсов?

- Это заблуждение. Во-первых, люди будут более разборчивы, не будут спешить создавать семью с первым встречным и вырастить детей, пока есть силы. Во-вторых, люди будут умнее, они найдут новые источники энергии и пищи или решат как-то по-другому эту проблему.

- Все это прекрасно, я рад за потомков, - сказал Виктор Иванович с усмешкой, - но вернемся к нашим смертным баранам. Итак, вы утверждаете, что Евгений Станиславович разработал методику, продляющую жизнь человека. Некто, желающий получить выгоду от использования этой методики, похитил Демина с женой и держит в заложниках, требуя от их сына…. Чего? Выкуп?

- Не знаю, что они требуют, - ворчливо сказал Аксенов, - но сын знает точно. Я уверен, это он вписал родителей в список, видимо, по требованию похитителей. Здесь много непонятного. Вы не должны закрывать дело, пока все не выясните. Я настаиваю.

Ругая про себя дотошного старика, Виктор Иванович вышел из подъезда. Он уже почти решил махнуть рукой на старого маразматика и закрыть дело, но чувство незавершенности, неполной ясности омрачало душу. Посетовав на свою добросовестность и дотошность, приобретенные за годы службы, Виктор Иванович поплелся в офис фирмы «Васко», чтобы еще раз переговорить с Деминым-младшим.

Демина на месте не оказалось. На его стуле под золотисто-лазурными Сейшелами сидела молоденькая девушка с длинными черными ресницами и малиновым маникюром. Она сообщила, что Дмитрий Евгеньевич взял отпуск.

«Вот это уже интересно, - подумал Виктор Иванович. – Сразу после нашего разговора! Совпадение? Скорее всего, но не мешает проверить».

Домашний телефон Дмитрия Евгеньевича не отвечал, мобильный тоже. Служебная проверка данных по отбывающим пассажирам дала результат. Демин Д.Е. вылетел накануне ночным рейсом во Франкфурт-на-Майне.

«Что теперь? – думал следователь. – Запрашивать Интерпол? С какой стати? Руководитель туристической фирмы полетел договариваться об организации нового маршрута. А, может, решил развеяться, залечить душевную травму. Что ж, подождем возвращения».

Виктор Иванович отправился в лабораторию к симпатичной Ксении. Захотелось отвлечься, почирикать, снять напряжение. Ксения сидела за столом перед компьютерным монитором, сжимая в руке пластмассовую мышь. На экране монитора, словно дразня Плехова, опять сияла голубая лагуна в окружении золотистого песчаного пляжа под раскидистыми листьями кокосовых пальм.

- Сейшелы? – спросил Виктор Иванович, показывая на монитор.

- Не знаю, - ответила Ксюша, - я дальше Турции не ездила.

- Расскажи про Турцию. Как там?

- Классно! Чистота, культура, сервис. Вода теплущая!

- А не опасно?

- Что вы!

- А в горы ты не ездила?

- Нет, дорого. Но соседи по гостинице ездили, понравилось. Вы хотите съездить в Турцию? Найти вам приличный отель? Сейчас зайдем в Интернет…

- Ты мне лучше вот что найди. Месяца полтора назад произошла дорожная авария. Туристический автобус сорвался в пропасть. Все погибли. Там было несколько россиян.

Ксюша загрузила поисковую систему.

- Так. Вот новости. ИТАР-ТАСС, РИА Новости, Интерфакс….. «Дождь, мокрая дорога» «…водитель не справился с управлением…» «…есть русские туристы…» «…все 25 человек и водитель погибли, шесть россиян»…

- Стой! Как 25 человек? Почему шесть россиян? Должно быть 27 человек и восемь россиян. Ну-ка, покажи…

Глаза Виктора Ивановича загорелись как у собаки, почуявшей след. Что это, ошибка? Опечатка?

- Ксюша, солнышко, поищи в других источниках, сколько было пассажиров в злосчастном автобусе, 25 или 27. Это очень важно.

Ксения открывала один сайт за другим. Лишь в последнем упоминалось число пострадавших – водитель и 25 пассажиров, из них шесть россиян.

- Возможно, они брали информацию из одного источника, а там ошиблись, - предположила Ксюша.

- Возможно, - согласился Плехов, но глаза его блестели, а лицо оживлял охотничий азарт. Молниеносное раскрытие дела обламывалось во второй раз. Это уже был тот случай, когда можно было посылать запрос во Франкфурт-на-Майне.

Ответ от немцев пришел быстро. Демин купил билет на трансатлантический авиарейс и в тот же вечер вылетел в Лос-Анджелес. Одновременно был получен ответ на запрос из  банка «Евразия». Дмитрий Евгеньевич Демин перевел сумму в 100 тысяч долларов в г. Беркли, штат Калифорния на имя некоего Стивена Шеклтона.

Виктор Иванович сидел в кабинете начальника, разложив перед ним на столе свои бумаги. Полковник углубился в чтение ответов на запросы, справок, отчетов. Наконец, он поднял глаза на подчиненного.

- Какова ваша версия? – спросил он и тут же поправился. – Вернее, у вас есть какая-нибудь версия?

- У меня две версии, - вздохнув, ответил Виктор Иванович. – Первая: Демина-старшего увезли или заставили уехать в Калифорнию, чтобы использовать его методику омоложения для организации коммерческой клиники или чего-то в этом роде. Сын под давлением шантажа продал квартиру и увез деньги отцу на обустройство.

- Может, отец уехал по своей воле? – предположил полковник.

- Зачем тогда было устраивать весь спектакль? Ехал бы и ехал, никто бы слова не сказал. Некоторые даже позавидовали бы.

- А вторая версия?

- Демины действительно погибли в Турции, а их сын перевел деньги другу, чтобы купить в Калифорнии недвижимость, ну, скажем, какой-нибудь домик в пригороде для своей семьи.

- Вот это более вероятно.

- И я бы так думал, если бы не старик Аксенов. Во-первых, никакой он не старик, а мужик в расцвете лет, а во-вторых, он уверен на все сто, что Демина похитили, и своей святой верой, похоже, заразил меня.

- И что вы предлагаете?

- Лететь в Беркли.

Полковник скорчил гримасу.

- На какие, простите, финики? – полковник выразительно потер большим пальцем указательный.

Виктор Иванович пожал плечами. Полковник внимательно смотрел на него некоторое время, потом сказал:

- Ладно, подумаем. Можете идти. Займитесь пока уточнением списка пассажиров автобуса, погибших в Турции. И одновременно подключайтесь к делу о взрыве в отделении банка. Скобелев передаст вам материалы.

Побежали быстротечные дни. Мысли о незавершенном деле постепенно отошли на второй план, подернулись дымкой каждодневной суеты. Виктор Иванович все больше погружался в расследование дела об убийстве в банке, необычные обстоятельства которого вскоре затмили не доступную разумению загадочность дела врача. Несколько раз звонил Аксенов, беспокоясь, не закрыто ли его дело, да сам Виктор Иванович периодически позванивал в фирму «Васко», проверяя, не объявился ли Демин-младший.

Землю покрыл тонким рыхлым слоем девственно-чистый снег и тут же заскрипел под ногами, схваченный первыми зимними морозами. Лужи под ним превратились в скользкие ловушки, приходилось постоянно держать тело в напряжении, чтобы не поскользнуться. Засверкали под негреющими лучами солнца полуприкрытые снегом газоны. Зима проводила ревизию хозяйству, принимая его у сменщицы-осени. На промозглых улицах стало неуютно, и жизнь города переместилась в дома, в зону действия центрального отопления...(продолжение скачать с сервера, см. в начале стр.)